Статьи о Владиславе

Не сочти себя небожителем, а равным среди равных

Неожиданно свернув с серого, мокрого от дождя шоссе, машина взмыла по крутому серпантину, и мы оказались в густо заросшем старинном парке, карабкающемся по склону горы к невидимой снизу усадьбе. В ранних осенних сумерках возле клумбы мелькнул израненный автоматной очередью бюст основателя сада крупного русского ботаника Смецкого. Видимо, грузины полагали, что он был абхаз.

Дача Смецкого, оформленная впоследствии в интерьерах сталинской эпохи, многие десятилетия служила гостевой резиденцией визитеров самого высокого ранга. К таковым, видимо, причисляли себя и гвардейцы карательного корпуса, устроив в период оккупации на даче свой штаб. Последние дни перед освобождением Сухума здесь провел лелеявший напрасные надежды Эдуард Амвросиевича. Когда наступил полный крах, и к даче прорвался абхазский штурмовой отряд, выручило Шеварднадзе чудо, явившееся за ним в облике российского вертолета. Ставилась ли задача пленения? «Да кому он нужен?!» - брезгливо поморщился Ардзинба. Однако молчаливый начальник охраны на сей раз поправил своего шефа: «Если бы удалось захватить, у Шеви были бы проблемы...».

В Абхазии я не впервые. В разные годы (эпохи?) видел здесь и цветущий, благоухающий рай, где на изумительных пляжах отдыхало и влюблялось пол-Союза, видел и горе, вобравшее в себя смерть, разруху и нищету. Абхазская трагедия, равно как и имя Владислава Ардзинба, стоящего во главе маленького, но гордого народа, стали известны всему миру. Не так давно я сопровождал финансового директора «Правды» Теодора Янникоса в поездке по Абхазии, и Ардзинба уделили нам 6 часов своего драгоценного времени. Обсуждались в основном подробности инвестиционных проектов, которые я здесь опускаю, сохранив лишь свои впечатления об абхазском лидере, отрывки наших разговоров, проясняющие ситуацию в республике в эти переломные месяцы. Спустя несколько дней после нашего отъезда была провозглашена независимость Абхазии и избран ее первый президент.

Что я знал об Ардзинба до того? Что скоро ему исполнится пятьдесят, что он видный ученый-хеттолог, что в его портфеле лежит неопубликованный пока труд «Дипломатия в хетонском государстве», что 25 лет жизни прошли в Институте востоковедения в Москве, где и сейчас остались его жена и дочь - студентка МГУ, где в первом союзном парламенте он приобрел широкую популярность как политик. Пожилой абхазский министр энергетики Ш. Джинджолия, с которым я ездил на Ингур-ГЭС, сообщил мне, что Ардзинба обожает юмор (и после его шуток депутаты помирают от хохота), прекрасно исполняет кавказские танцы, поет, незаменимый человек в застолье (в чем я сам убедился). «Бывало к инструктору обкома идешь и дрожишь как осиновый лист, -вспоминает Джинджолия, - а Ардзинба в обращении прост, держится непринужденно, на резолюциях и поручениях всегда по-старомодному пишет слово «товарищу».

Раньше я с Ардзинба общался однажды, но подробно. Его принципиальное интервью «Правде» воспроизведено в прошлом номере газеты «Абхазия». Еще тогда я обратил внимание, что Ардзинба не свойственна модная ныне привычка окружать себя плотным кольцом телохранителей. В его приемной никто не бряцает оружием, не заставляет проходить сквозь рамку с электромагнитным полем и не роется в вещах, как это со мной многократно случалось перед встречами с некоторыми другими президентами. Ардзинба рассказал мне, что живет в доме у родителей в селе Эшера вместе с племянниками - сыновья трагически погибшего брата. Отец Ардзинба, инвалид Великой Отечественной I группы, воевал под Харьковом в кавалерии. Вряд ли герой минувших сражений мог представить, что на склоне лет его ждет война другая, не менее страшная.

Гумистинский фронт проходил как раз через Эшеры, и в какой-то момент родной дом президента находился в руках грузин. «Мы здесь в Абхазии все, и старое поколение, и молодое -антифашисты», - не без сарказма добавил Владислав Григорьевич. Среди своих наставников, оказавших наибольшее влияние на его личность, Ардзинба особо выделяет профессора Вячеслава Всеволодовича Иванова. Именно Иванов познакомил молодого Ардзинба с академиком Сахаровым, и эта короткая встреча оставила в памяти будущего президента неизгладимые воспоминания.

Более неоднозначно отношение Ардзинба к классику советской и абхазской литературы Фазилю Искандеру. Тщательно подбирая слова, Ардзинба сказал мне буквально следующее: «У нас в республике Фазиля Искандера знают в каждом доме. В своих произведениях он создал потрясающий образ Абхазии. Писатель Искандер - выдающийся. К сожалению, человек он не столь выдающийся. Сто раз выступив в защиту разных народов, он за все время войны ни разу не возвысил голос в защиту родной Абхазии». И вот новая встреча.

... Распахивается дверь кабинета, и нам навстречу поднимается атлетического сложения мужчина с загорелым лицом южанина. Ардзинба сильно напоминает итальянца, сам - сгусток энергии, взгляд открытый, пронзительный, одет с безупречным вкусом, хотя и несколько по-домашнему: в джемпере, без пиджака, без галстука. Говорит быстро, но не торопливо, на вопросы отвечает почти не задумываясь. Врасплох его не застанешь, чувствуется все выстрадано, передумано бессонными ночами. Мы поражаемся масштабам разрушений. «Я думал, что Сухума не будет», - вспоминает он о решающей операции по взятию столицы...

Президент подписывает последний на сегодняшний день документ. Я не удержался и подсмотрел, что за бумага. Оказалось, прошение о закупке обмундирования и инвентаря для абхазской армии. Потом я узнал, что все серьезные траты из госказны производятся с ведома Ардзинба.

Как раз накануне по «Останкино» показали фильм Отара Иоселиани «Грузия -одна», и Ардзинба не скрывал своего изумления. «Как можно так лгать?! -потрясенно воскликнул он. - Сбитый вертолет, где были наши дети, представляют как грузинский, трупы абхазов выдают за трупы грузин!». По поводу начавшихся в тот день переговоров в Женеве Ардзинба сказал, что не ожидает мгновенных решений и понимает, что диалог будет сложным. Однако обе стороны должны его вести в духе декларации от 4 апреля. Ардзинба неприятно удивлен последними заявлениями из Тбилиси, что, мол, решать проблемы можно только по возвращении всех грузинских беженцев. Между тем бандформирования по-прежнему хозяйничают в Кодорском ущелье, террористы из-за Ингура беспрепятственно проникают и в Гальский район. «Мы не будем безропотно смотреть на это, -предостерег Ардзинба. - Благоразумие должно исходить не только из Сухума и Москвы, но и из Тбилиси».

Меня давно волновал вопрос, почему грузино-абхазские переговоры идут не в Москве, что было бы более естественно, а в Женеве? Станислав Лакоба, правая рука Ардзинба, рассказывает: - Конечно, получается не очень дешево, если учесть, что за авиапролет абхазской делегации до Женевы и обратно мы платим сами. Но это не наш выбор. Мы ведем переговоры там, где нам предложила ООН... Вы, наверняка, помните, что в начале войны командарм Каркарашвили, ныне «повышающий квалификацию» в академии генштаба РФ, обещал положить 100 тысяч грузин ради истребления 97 тысяч абхазов. Не вышло. Эдуард Амвросиевич, можно сказать, за один час похоронил десятилетия усилий Иосифа Виссарионовича и Лаврентия Павловича. Я имею в виду демографическую агрессию.

Когда нас убивали, все молчали (кроме разве газеты «Правда»). ООН включилась как только Грузия стала терпеть неудачи. Шеварднадзе очень рассчитывал с помощью Запада уломать Абхазию дипломатически. Но по мере продвижения переговоров отношение ООН к нам стало меняться в лучшую сторону. Бутрос Гали сказал нам в Нью-Йорке, что позиция Абхазии ему не кажется жестокой. Да, повторял про «территориальную целостность», но ни словом о том, что она должна соблюдаться в масштабах бывшей Грузинской ССР... Тогда у Шеварднадзе возникла идея перенести переговоры в Москву и добиться своего за счет давления России. Недавно, будучи у нас в Новом Афоне, он и говорит: «Вот, Лакоба нравится пить пиво и кофе в Швейцарии...». Я ему в ответ: «Вы, Эдуард Амвросиевич лучше бы про себя рассказали - где вы пили и что вы ели!». Даже Грачев не выдержал и рассмеялся.

Под декларацией от 4 апреля, между прочим, стоит и подпись замминистра иностранных дел России Пастухова. Когда Грачев прочитал содержание, вспылил: «А мы Пастухова снимем!». Допустим. Но что это меняет? Как будто после снятия с должности документ теряет силу?!

Странно поступает Россия, - продолжает Станислав Лакоба. Боится заявить, что в пяти километрах от границы у нее есть национальные интересы. Договор Ельцина-Шеварднадзе не ратифицирован, а под него уже идут поставки оружия, зерна, продовольствия. А что нам устроили по Псоу? На таможне вымогательства, оскорбления. Один раз помучаешься, больше ехать не захочешь. Господин Козырев заявляет - мы сделаем так, что Абхазия сама запросится назад в Грузию. Ну-ну, посмотрим... Американский флот бороздит все Черное море, в Тбилиси планировалась конференция НАТО, а чуть мы принимаем иностранное судно, так сразу в Москве лезут в бутылку: у вас антироссийская позиция.

Миротворцы искусственно возбуждают ненависть к себе. Генерал Кондратьев нашкодил и уехал, а после блокады Гудауты к военным отношение уже другое. Каждый абхаз осознал, что русские могут ударить нам в спину. Посмотрите, в разделительную зону вдоль Ингура бронетехники введено больше, чем при советском вторжении в Афганистан. На том берегу стоят с плакатами: «Дорогие русские братья, верните нас в Абхазию!». А ведь еще недавно проклинали Россию как империю. Знаете, я не любитель цитировать Джабу Иоселиани, но сейчас не могу удержаться. «Демократия, - говорит Джаба, - это вам не лобио кушать!». К страстному монологу Лакоба президент добавил, что в целом он оценивает деятельность миротворческих сил положительно. Но борьба с бандитами могла бы вестись более решительно. С уважением отозвался Ардзинба о командующем миротворцами Василии Якушеве, уклонившемся от участия в грязной авантюре генерала Кондратьева. Ардзинба лишь посетовал, что Якушев не предупредил его своевременно о готовящейся акции, и руководители республики узнали о ней, только получив оперативные данные о выдвижении российских походных госпиталей к границе.

Военкоматы в Абхазии работают круглосуточно. Два, от силы три часа достаточно для мобилизации в случае ЧП. Как в то сентябрьское утро, когда российские бронемашины оказались в прицеле абхазских гранатометов и миротворчество могло окончиться хуже чем конфузом. Проверять абхазов на прочность не надо, уж что-что, а воевать они научились. Ардзинба бережно достал из сейфа только что отчеканенные образцы -орден «Герой Абхазии» и орден Леона.

Потом мы направились на дачу Смецкого. Наш издатель обратил внимание, что Ардзинба, видимо, равнодушен к роскоши: служебная машина президента куда проще чем у министра его правительства. Отобедали мы в маленькой уютной столовой, где по преданию когда-то сиживали Сталин и Берия. Стол был накрыт как подобает президентскому рангу, но без всяких излишеств и уж никак не пир во время чумы. Не было ничего такого, что бы я не пробовал в гостеприимных абхазских домах в разных уголках республики. Ардзинба руководил как заправский тамада. Тосты он произносил в невероятном темпе, каждые три минуты, отпивая, однако всякий раз лишь по маленькому глоточку, как японцы пьют сакэ. Для каждого из присутствующих Ардзинба нашел подходящие слова, но особенно нежные адресовал двум девушкам, которые обслуживали застолье, и в их лице - всем героическим женщинам Абхазии. Наш издатель был ошеломлен, услышав, что обращаясь к нему, Ардзинба произнес тираду на древнегреческом языке. Ел Ардзинба очень мало, отдавая предпочтение сыру, рыбе барабульке и свекольному салату. К фруктам и сладкому он вообще не притронулся.

Разговор зашел о сентябрьском рауте в Новом Афоне. Приезд туда Шеварднадзе вызвал у абхазов двойственное чувство. «Как он посмел после того, что произошло?», - возмущались одни. «Он приехал на поклон», - полагают другие. Я не мог не спросить Ардзинба, каково ему было пожать руку грузинскому гостю. «Первым ко мне подошел Грачев, его я обнял. За ним Шеварднадзе. Чувствую, хочет броситься мне в объятия. Тогда я повернулся в полоборота и так сбоку подал ему руку... Естественно, о чем успел подумать - как хорошо, что не было телевидения».

Внезапно помрачнев, Ардзинба сказал, что по его ощущениям, у российских лидеров начинается новый медовый месяц с Шеварднадзе. С особым неудовольствием Ардзинба прошелся по адресу министра со Смоленской площади, который просто подскакивает, когда слышит в телефонной трубке из Тбилиси голос своего бывшего начальника по МИДу. «Чего они все так дрожат? - поражается Ардзинба. - Только здесь, в маленькой Абхазии, никто не боится этого бандита Шеварднадзе!».

(В скобках замечу, что не умаляя зловещей роли «танководца» Шеварднадзе, абхазские руководители осторожно намекают, что сегодня он - далеко не самая опасная фигура в Тбилиси. В отличие от тех, кто ничего не понял и ничему не научился, белый лис Кавказа извлек кое-какие уроки из поражения. И ныне уже не твердит, что Абхазию нужно вернуть силой. А вот другие «ястребы», окажись они вдруг у власти в Грузии, могут решиться на безумие).

То, что в российском обществе и армии отношение к Шеварднадзе откровенно презрительное - общеизвестная истина. Однако это мало что значит. «Народ? -нахмурился Ардзинба. - Народ в таких случаях никто не спрашивает...». Тогда я не нашелся, что возразить, но сейчас хотел бы внести важное уточнение.

Прежде мне казалось, что в правительстве России сидят сплошь недалекие люди, спаянные незримым масонским знаком - присягой на верность Шеварднадзе. Однако пример министра юстиции Ю. Калмыкова, сразу же по выходе в отставку сказавшего, что правительственное заявление по Абхазии - ошибка, ибо шестимиллионная Грузия начинала войну с явной целью геноцида абхазов, наводит на мысль: сторонники Абхазии в российской администрации есть, и тайно сочувствуя, они молчат до поры, опасаясь гнева хозяина Кремля. Наивно, конечно, полагать, что Ельцин - антиабхаз. Просто он крайне зависим от Клинтона. А тот в свою очередь, не свободен от чувства долга перед Шеварднадзе, ликвидатором великой державы, «славно» потрудившимся ради военно-политического господства США на планете.

Ну, а что же общественность? Она-то не связана политическими векселями?

В Европе, а тем паче в Америке, приверженность простоватым абстракциям вроде «территориальной целостности» зачастую объясняется недостатком информации. Мир, знающий о Грузии только по «Витязю в тигровой шкуре» и беспечно забывший, кто куда вторгался 14 августа 1992 года, не так-то легко убедить, что маскхалат и гранатомет - вовсе не эмблема абхазского духа, а среди беженцев, топчущихся на той. стороне Ингура, довольно много мрачных типов с черными злыми глазами, твердящих о близкой мести. Но время просвещает самые ленивые умы. Грузию, освободившуюся от турецкого владычества, тоже признали не сразу. А сегодня человека, изрекающего нечто про «греческий сепаратизм», сочтут сумасшедшим.

Едва ли не самым запутанным и в то же время наиболее спекулятивным остается вопрос о религиозных верованиях абхазов. Подтекст ясен. Уж коль часть повстанцев уходила в бой с именем Аллаха, то может ли с наступлением мира и гражданское общество подпасть под влияние ислама? Тем паче на фоне возвращения потомков махаджиров?

По мнению Ардзинба, подозревать в этом страну, где нет ни одной мечети и ни одного муллы, нелепо. Две трети абхазов, по оценке Ардзинба, исповедуют христианство, одна треть - ислам. Впрочем, пасху празднуют все без исключения. В первооснове же своей, утверждает Ардзинба, все местные жители тяготеют к языческим культам и ни одного абхаза, к примеру, не заставишь ложно присягать на горе Дыдрыпш. Сам Владислав Григорьевич, как он признался мне, происходит из мусульманской семьи. Но правоверным мусульманином никогда не был, в Мекку хадж не совершал и даже регулярный намаз не творил. Когда возникли проблемы с расположением православных священников (что делается лишь с согласия Илии II) Ардзинба лично обратился в Московскую патриархию с тем, чтобы двое юношей из Абхазии были приняты в семинарию Сергиева Посада. Сегодня в республике наряду со множеством церквей есть и католический костел, и синагога. «Ну что же, дошла очередь до мечети, откроем обязательно», -улыбается Ардзинба.

Автор:  Игорь Ленский
Источник:  Газета «Абхазия», № 1,1995 год.